Тиль Швайгер: «Я, скорее, соблазняемый» |
| Дарико Цулая |
| « |
... В «Соблазнителе» мастер на все руки Тиль Швайгер сам написал сценарий к ленте, сыграл в ней главную роль и срежиссировал процесс. В фильме также играет младшая дочь Тиля Эмма — это ее первая главная роль в кино... |
» |
|
|
8 сентября в прокат выходит немецкий фильм «Соблазнитель» с мастером на все руки Тилем Швайгером
в главной роли — он снова сам написал сценарий к ленте, сыграл в ней и
срежиссировал процесс. Драматург-неудачник Генри из «Соблазнителя»
продолжает ряд уже узнаваемых героев из «Красавчика», «На колесах» и «Босиком по мостовой».
Если вкратце, то от кризиса — творческого и жизненного — его спасает
любовь, за которую приходится побороться, параллельно выпутываясь из
неловких ситуаций и собственного вранья. В фильме также играет младшая
дочь Тиля Швайгера Эмма — это ее первая главная роль, хотя зрители уже видели ее в «Красавчике» и «Красавчике 2».
Тиль Швайгер, пожалуй, самый известный за пределами Германии немецкий
актер. И особо любимый в России — за простые и понятные на любом языке
романтические комедии, хитрый прищур и охотное общение с поклонниками. В
конце августа Швайгер приехал в Москву и пообщался с журналистами,
рассказав о работе над фильмом, дочери Эмме и собственных творческих
кризисах.
— А вы сами-то соблазнитель?
— Нет, я, скорее, соблазняемый. И вряд ли могу дать какие-то советы
по соблазнению. Да ведь и фильм не про соблазнителя! Самый главный
секрет: если хочешь кому-то понравиться, не притворяйся кем-то, кем ты
не являешься. Надо вести себя естественно. Мы все, знакомясь с новым
человеком, стараемся показать себя с лучшей стороны. Но правда все равно
выходит наружу. Мне лично самой соблазнительной чертой кажется чувство
юмора. Этому нельзя научиться.
— Вы, наверное, знаете, что в российском прокате фильм называется
«Соблазнитель», и предыдущие два фильма с вашим участием наши прокатчики
назвали «Красавчик», хотя немецкие названия совсем другие*. Как вы к
этому относитесь?
— О том, что в русском прокате фильм называется «Соблазнитель», я
узнал пару недель назад, когда мы устраивали показ дублированной версии в
Берлине для труппы Большого театра. Я сказал: «„Соблазнитель"? Вы
уверены? Ну, не знаю». Но на самом деле я могу их понять, ведь
оригинальный вариант названия непонятен даже в Германии. Да и
прокатчикам лучше знать: они работают на этом рынке и знают о нем
больше. Мне остается только надеяться, что они правы.
(*-Прим. ред.: В оригинале «Соблазнитель» называется Kokowääh — это
немецкая транслитерация французского выражения «coq au vin», то есть
«петух в красном вине», а немецкое название фильма «Красавчик» —
Keinohrhasen — переводится как «Безухий заяц».)
«Сценарий «Соблазнителя» мы писали в турецком отеле»
— Расскажите, как происходила работа над сценарием? Известно, что Тарантино написал сценарий «Криминального чтива» в кофешопе. А вы где писали?
— Ну, точно не в кофешопе в Амстердаме. (Смеется.) Я вообще люблю
работать в команде, писать с кем-то, и чаще всего мы пишем на выезде.
Вообще идею истории подал не я, а Бела Яржик.
Сценарий «Соблазнителя» мы писали в одном отеле в Турции. Необходимо
уехать от суеты и дел, закрыться в комнате и просто писать. А
«Красавчика» мы писали тоже в отеле, в Лос-Анджелесе. Ну и что-то мы
пишем по отдельности, дома, а потом просто пересылаем друг другу, после
встречаемся и обсуждаем. А Амстердам я люблю, это красивый город, но я
не любитель кофешопов. Там же даже курить не надо, достаточно просто
посидеть, как тебя от дыма вокруг уже уносит. Я, скорее, могу пропустить
стаканчик в баре, иногда даже до утра там пробыть, но чаще всего такое
со мной случается почему-то в России.
— В фильме у персонажа Генри творческий кризис. Вы говорите, что
пишете героев во многом с себя. Значит ли это, что вы проходили схожий
период кризиса?
— Нет, я, пожалуй, никогда не испытывал настоящего творческого
кризиса, когда мне бы казалось, что мои творческие силы иссякли и не
осталось идей. Мне такое незнакомо. Но что со мной бывает, так это
трудности с написанием сценария, когда я, например, не могу придумать
его продолжение. Или я знаю, как начать и как закончить, но не знаю, как
свести одно с другим. Приходилось даже останавливать работу над уже
объявленными сценариями, потому что ничего не оставалось, кроме как
сказать: стоп, я не знаю, как это закончить.
— А насколько много в фильме ситуаций, которые происходили с вами в реальности?
— Почти 100 %, ведь моя собственная жизнь и является для меня
источником вдохновения при написании сценария. Конечно, что-то
придумываешь. Ну, конечно, моя дочь никогда не поджигала кухню — это
воображение. Но большинство диалогов и фраз так или иначе перекликается с
реальными ситуациями.
— Ваш герой Генри постоянно скрывает правду от подружек и из-за этого
клубка лжи попадает во все более сложные ситуации. Если вы пишете
героев с себя, то есть ли у вас это свойство?
«Я никогда бы не стал притворяться кем-то другим в реальной жизни»
— Нет, это абсолютно выдуманный персонаж. Своих героев я пишу с себя,
но всегда есть баланс схожих черт и тех, что мне не свойственны. О себе
я могу сказать, что я очень честный человек. Я никогда бы не стал
притворяться кем-то другим в реальной жизни. Но мой герой Генри говорит
своей дочери Магде в фильме: иногда правильно не говорить правду, если
ты не хочешь сделать кому-то больно. У нас в немецком даже есть
специальное слово — «notlügner», оно обозначает человека, который
вынужден соврать, чтобы не обидеть кого-то. Классический пример: «Как
тебе мое новое платье?» Даже если платье — полное дерьмо, ты же не
скажешь этого, чтобы не обидеть свою подругу. Вот и мой герой такой.
— До сих пор ходят слухи, что Федор Бондарчук снимает вас в новом фильме «Сталинград»…
— Нет, я не согласился. Меня действительно звали в этот фильм. Вообще
мне нравятся фильмы Федора Бондарчука, я считаю его талантливым
кинорежиссером, и мне он симпатичен просто как человек. Но мне
предложили роль нациста, который насилует женщину, и я просто не хочу
это играть.
— А с кем из российских режиссеров или актеров вы в принципе хотели бы поработать?
— Я, к сожалению, не знаю имен, но смотрел некоторые российские фильмы. Того же Бондарчука, «Девятую роту». Или «Ночной дозор»,
например. Думаю, я бы мог сняться в подобном фильме. Когда я смотрю
какой-то фильм, я никогда не думаю: «О, здесь я бы сыграл лучше», — но в
каком-то новом интересном схожем проекте я бы не отказался сняться.
— Как вашей дочери Эмме понравились съемки?
— Она воспринимает это скорее как приключение, игру, чем как процесс
производства конечного продукта — фильма. Ей нравилось иметь собственную
гримерку, играть там в компьютерные игры, быть среди людей и в центре
внимания на съемочной площадке — все это для нее гораздо важнее, чем
выход фильма в кинотеатрах. А когда мы пошли с ней в кинозал на один из
первых показов тайком, чтобы посмотреть реакцию зрителей, она через
десять минут потеряла интерес и стала что-то мне говорить на ухо. Я
начал ей говорить: «Тихо, Эмма, никто не должен нас заметить, смотри
фильм». А она заскулила: «Ну я же столько раз видела его в монтажной!»
Пришлось ее уговаривать смотреть. Но сам фильм в итоге ей очень
понравился.
«Мне предложили роль нациста, который насилует женщину - но я просто не хочу это играть»
— Она удивительно артистична во всех сценах. Насколько она актерствует в жизни?
— Думаю, она актерствует не больше, чем любой другой ребенок. Что
меня поразило, так это то, что в таком юном возрасте она понимала каждую
сцену, настроение каждой сцены, не нужно было ничего объяснять. Она
сама понимала, когда нужно быть грустной, когда — сердитой, когда —
равнодушной. Конечно, когда в сцене с пожаром на кухне я сказал ей
положить полотенце рядом с плитой, чтобы огонь перекинулся через него на
занавеску, она мне сказала: «Папа, я бы так никогда не сделала! Ведь
огонь же попадет на занавеску!» Тогда я ей объяснил, что она-то нет, а
ее персонаж так сделал.
— А вы не жалеете, что у нее из-за съемок не будет «обычного» детства?
— Нет, ничуть. Ей очень нравится то, что она делает. Когда мы
закончили снимать второго «Красавчика», она меня замучила вопросами:
«Когда следующий фильм?» Я отвечал, что сначала мне нужно найти сценарий
или написать его, и я не могу ей так сразу сказать, ведь на это могут
уйти месяцы. А потом появилась Бела с идеей сценария, и я спросил Эмму,
уверена ли она, что хочет провести все каникулы на съемочной площадке, и
она сказала: «Да, конечно». И этим летом она снималась еще в одном, не
моем фильме, совершенно не жалела о пропущенных каникулах. Ей
действительно нравится кино.
|
|
|
|
